1.08.2010

Сергей Михайлович Ария

Среди долгов, которые я спешу выплатить перед уходом, меня давно мучит, что до сих пор не написал об одном из высокочтимых мной людей и учителей – о Сергее Михайловиче Ария.

Когда я попытался в интернете найти некролог (припоминаю, что с запозданием, но была все же напечатана страничка о нем в «Вестнике Ленинградского Университета»; сейчас мне этот журнал недоступен), то Яндекс выдал лишь несколько литературных ссылок, в том числе на его популярную книжку о Периодическом законе (А-а, это чепуха – деньги были нужны, как-то сказал он об этой книжке), ссылку на наш веб-сайт, где я его упомянул, и следующую цитату в сайте СПбУ, в рассказе о выпуске химфака 1954 года:

«Из предметов, которые нам преподавали, следует прежде всего назвать курс Общей химии, который нам на 1-ом курсе блестяще читал профессор Сергей Александрович Щукарев. Курс был богато иллюстрирован коллекционными материалами и опытами, которые нам виртуозно показывала Мария Александровна Морозова. Автором демонстраций был легенда Химфака Сергей Михайлович Ария. Его знали и любили даже те, кто непосредственно у него не учился, за его ум, знания и чувство юмора.»

В этом месяце исполняется 40 лет со дня его безвременной смерти. Из тогдашней записной

книжки:

24.08.1970

Сейчас Шейнин сказал [я только что вернулся из отпуска], что умер С. М. Ария. В среду хоронили. Неудачная операция аппендицита, кажется. А мама его жива. Ему было 55, а ей 87. Как его жалко. Ах, как жалко. Тяжело очень.

Вечером. Нехорошие кошки на душе скребут. Арию жалко. Теперь на химфак и идти не к кому. Без малого 3 года назад водку с ним пили. А потом все поговорить еще собирался – и не складывалось. Теперь все уже.

Начиная с конца: тогда рассказывали, что его привезли в больницу, положили в коридоре, и он двое суток лежал без присмотра, а когда взяли на операцию, было уже слишком поздно. Этого я тоже не могу простить.

Биографических сведений о нем у меня практически нет, только то, что он сам временами упоминал. Где и как он учился до войны, я не знаю, войну он провел в окопах. В рюкзаке он таскал, вероятно без применения, но для моральной поддержки, «Курс термостатики» Ван-дер-Ваальса и Констамма. Как-то, это было наверное в 1954 или 1955, а может быть уже и в 1956, он заметил, что в окопах без страха говорили обо всем, ругали колхозы и раскулачивание, но ни разу он не слышал осуждения Сталина.

Когда я поступил на химфак (1947), он был одним из преподавателей в практикуме по неорганической химии. Шефом был С. А. Щукарев; С. М. говорил, что это его учитель, но по-человечески его, кажется, не слишком уважал. Осенью 1948 С. М. защитил кандидатскую диссертацию, темы я не знаю: мы с Л. хотели пойти на защиту, но из-за какого-то субботника не смогли, явились прямо в рабочей одежде к шапочному разбору, и я сказал: «мы Вас поздравляем».

Вероятно, в 1950/51 (или уже в 1951/52?) он читал интересный спецкурс о термодинамике твердых фаз с выводом диаграмм состояния двойных систем из кривых термодинамического потенциала по Розебому и Витторфу (думаю, я именно тогда впервые узнал о работах Витторфа).

Еще раньше я делал у него курсовую работу «Азид бария и реакции его разложения», до эксперимента дело дойти не успело, но тогда он научил меня работать с литературой (меня поразило – молокосос ведь был – когда он бегло произнес полное название докладов французской академии наук, объясняя, что значит „compt. rend.“), в частности, показал мне ChemischesZentralblatt. Помню, что на мое замечание, что в 1943 в этом реферативном журнале было уже слишком мало материалов, он возразил – но примечательно, что он все же выходил!

Вообще, охотники за ведьмами могли бы его много раз обвинить в «низкопоклонстве перед западом», если даже не в более тяжелых грехах. Так, он иронизировал по поводу утверждения, что капиталист присваивает себе прибавочную стоимость: Что значит присваивает? Он ее пускает на дальнейшее развитие производства! Он считал правильным, что на Западе профессоров отправляют на пенсию по возрасту: они уже неспособны принести молодежи новейшие знания, поневоле твердят зады.

Кстати, когда в 1949 году появился русский перевод «Статистической термодинамики» Фаулера и Гуггенгейма, он тотчас посоветовал мне эту книгу проштудировать, чем я и занимался все то лето.

С. М. был рецензентом моей дипломной работы. Сделал мне несколько устных замечаний. Я написал где-то «Ван-Лаар с большой экспрессией утверждал…». Это слишком фамильярно – похлопываете по плечу: «Старина Ван-Лаар». По поводу «Вашей контроверзы со Сторонкиным» (я нашел у того ошибку, и С. М. согласился) я в отзыве это место обойду, чтобы не привлекать внимания, и вместо фамилии он написал «критикуемый автор». В отзыве он написал «отлично» «только потому, что более высокая оценка не существует». Мне он сказал, что рекомендовать меня в аспирантуру он не будет - «группа крови не подходит» (это был 1952 год). Вам это может быть доставило бы несколько приятных минут и ничего больше, а мне – много неприятностей.

Личная жизнь у него не сложилась. Он жил в коммунальной квартире в маленькой комнате вместе со своей матерью, где-то на Васильевском острове, и бóльшую часть времени проводил у себя в лаборатории, в подвальном помещении химфака. У него там была раскладушка, и он часто ночевал в лаборатории, чтобы не слишком отрываться от работы. С начала 1950-х годов он стал разрабатывать химию окислов переходных металлов, применяя комплекс разнообразных методик – исследование равновесий разных окислов с газообразным кислородом, рентгеновские, магнитные методы и, кажется, еще что-то. Около 1964 или 1963 (?)

С. М. защитил на эту тему докторскую диссертацию, очень капитальный труд, он мне давал читать, и из него я впервые воспринял идею кластеров в твердых фазах (слова этого там еще не было). Через несколько лет его утвердили в звании профессора, он продолжал разрабатывать это поле и готовил монографию, которая стала бы наверно классикой, – и все это оборвалось так ужасно.

Мне хочется еще привести здесь разные его высказывания из разных времен, которые запомнились – у него была способность к афористичным формулировкам (вроде как про мою группу крови), и они потом входили в оборот.

Так, барахолку на Обводном канале – он там часто покупал полезные для своей экспериментальной работы вещи – он называл «площадь пролетарской торговли», сокращенно – ППТ.

Как-то я, еще студент, нес какую-то ахинею про равенство мужчин и женщин, он прокомментировал, со ссылкой на одного из своих учителей: «Молодость – это недостаток, который к сожалению проходит».

Когда я, после Кара-Бугаза, в 1954, советуясь с ним, сказал, что хотел бы найти постоянное место работы, он возразил: «Постоянное место бывает только на кладбище» и, словно вспомнив что-то, добавил: «И то не всегда».

Шейнин рассказал об одной из правдоподобных баек о С. М. , – который ведь был в свое время солдатом. Некий студент, провалив у него во второй или третий раз зачет, заявил – «На фиг! Больше не приду!». В ответ он получил: «Ни фига! Придете!» (В оригинале, конечно, полновесное матерное слово).

С. М. стоял в стороне от факультетских дрязг и интриг, только иногда, когда происходило нечто более заметное, комментировал: «Такова наша помойка и движение мусора в ней».

Университеты он считал устойчивой системой. «Их иезуиты выдумали», и вот, сколько уже столетий они держатся. Чем университет хорош – если я приведу к себе в подвал слона с заявлением, что это необходимо для исследований – меня со слоном оставят в покое.

Но в своем подвале он был одинок, хотя у него всегда работали дипломанты, а потом и аспиранты. И он был очень рад, когда мы с НФМ, после ее предзащиты по его отзыву – он с готовностью написал развернутый отзыв, когда я его попросил об этом, нам надо было отстаиваться от нападок – явились к нему с водкой и закуской и мы провели хороший вечер втроем в этом самом подвале. Горько думать, что это была наша последняя встреча.

2.04.2015

Ю. Варшавский прислал материалы о С. М. – некролог и фотографию наградного листа, переданную ему профессором А. Б. Никольским (сыном Б. П. Никольского).

Ничего не меняя в предыдущем тексте, добавляю сюда эти документы.

НАГРАДНОЙ ЛИСТ 42

Фамилия, имя и отчество   Ария Сергей Михайлович

Звание   лейтенант

Должность, часть начальник походной химической лаборатории 487 отдельной роты химической защиты117 стрелковой дивизии

Представляется к награде орден «Красная звезда»

Год рождения 1915   Национальность русский   Партийность б/п

Участие в гражданской войне, последующих боевых действиях по защите СССР, в отечественной войне (где, когда) Участник отечественной войны с декабря 1941 года Ленинградский Калининский фронт

Имеет ли ранения и контузии в отечественной войне ранений и контузий не имеет

С какого времени в Красной Армии С 4 декабря 1941года

Каким РВК призван Васильевский остров, Васильевским [sic] РВК г. Ленинград

Чем ранее награжден (за какие отличия) ранее награждений не имел

Постоянный домашний адрес представляемого к награждению и адрес его семьи [не заполнено]

 

Краткое, конкретное изложение личного боевого подвига или заслуг

Лейтенант Ария Сергей Михайлович 23.02.45 года участвуя в бою по уничтожению прорвавшейся группировки из гор. Познань проявил себя мужественным, стойким, решительным и находчивым офицером.

Личной смелостью воодушевлял бойцов в бою с противником.

Во время операции л-т Ария лично убил 4 немецких солдат и 1 офицера.

Благодаря его мужеству и стойкости противник был рассеян и уничтожен.

Товарищ лейтенант Ария достоин правительственной награды орден «Красная звезда».

Командир роты Кузнецов (?) Печать: 487 отдельная хим. рота защиты

28 февраля 1945 г.

 

С. М. АРИЯ (1915-1970)

Вестник Ленинградского университета,

1970, № 22, Серия Физика Химия, выпуск 4, стр. 166-167, без подписи

«17 августа после непродолжительной болезни в расцвете творческих сил в возрасте 55 лет скончался профессор кафедры неорганической химии, заведующий лабораторией соединений переменного состава Сергей Михайлович Ария.

Весь жизненный путь Сергея Михайловича неразрывно был связан с кафедрой неорганической химии Ленинградского университета. По этой кафедре он кончил курс в 1937 г., здесь прошел аспирантуру и был оставлен ассистентом, отсюда в 1941 ушел на фронт и сюда же вернулся после окончания войны, пройдя все тяготы военного времени в рядах действующей армии. За успешное выполнение боевого задания С. М. Арня был награжден орденом Красной Звезды.

Вернувшись в Университет, С; Михайлович Ария плодотворно занимался научной и педагогической работой. В 1948 году он успешно защитил кандидатскую диссертацию. С 1957 года С. М. Ария читал лекции студентам других факультетов, а с 1960 г,: начал вести курс общей неорганической химии для студентов основного потока хими­ческого факультета.

В 1964 г. Сергей Михайлович защитил докторскую диссертацию, которая обобщила многолетние экспериментальные рабо­ты и позволила создать новую картину; химического строения ненасыщенных соединений, В 1965 г. ему было присвоено звание профессора.     .              

Выдающийся, оригинально мыслящий ученый, Сергей Михайлович Ария внес свой большой вклад в развитие советской науки, работая в области химии соединений переходных элементов. Основой всей его научной деятельности (и жизни, так как эти понятия для него не разделялись) было изучение твердых растворов и соединений переменного состава. Сергей Михайлович был инициатором и зачинателем раз»; работки точной техники калориметрических измерений, накопления экспериментального материала, необходимого для выяснения строения соединений переменного состава. Он был одним из тех, кто привел наши термодинамические и термохимические исследования на современный международный уровень, участвовал в организации и прове­дении калориметрических конференций, внес большой вклад в развитие эксперимен­тальных' методов калориметрии. Накопленный нм и его сотрудниками огромный экспериментальный материал исследований соединений переменного состава различными методами {термодинамическими, магнетохимическимн, ЭПР и др.) позволил. Сергею Михайловичу Арии выдвинуть гипотезу о субмикронеоднородном строении, т. е. о распределении атомов переходного металла в матрице группами, обладающими ближним порядком. В то же время распределение самих таких групп может быть статистически беспорядочным.

Агрегация атомов переходного элемента может вызыватьсяразличными причинами, в том числе кооперативными взаимодействиями; но в большииствеслучаев, особенно при сосуществовании разновалентных атомов переходного металла, образо­ванием связей металлметалл. Подобная точка зрения теперь уже не вызывает со­мнений и разделяется многими учеными. Сергей Михайлович Ария был ее создате­лем. Труды Сергея Михайловича (их более 80) пользуются заслуженным вниманием как у нас в стране, так и за рубежом. Его работы докладывались в Японии, цити­руются в трудах конференций по химии твердых составов и нестехиометрическим соединениям в Аризоне (США) и др.

Сергей Михайлович Ария сумел не только внести большой личный вклад в изучение твердого состояния вещества/ но и воспитать целую плеяду учеников, которые работая в разных городах развивают его идею, самостоятельно прокладывают даль­нейшие пути к пониманию процессов, происходящих в твердом веществе.

Ленинградский университет потерял не только замечательного ученого, но и та­лантливого педагога. Сергей Михайлович Ария создал свой курс неорганической химии, очень удачно соединив совершенно необходимые разделы химической термо­динамики, электронного строения атома, теории химической связи с подкрепляющим их описательным материалом. Все это он излагал доступно, ясно и без чрезмерных упрощений. Он учил думать и понимать, а не запоминать массу чисто фактических знаний. И студенты чувствовали это, высоко ценили его курс и заслуженно считали. * Сергея Михайловича одним из лучших преподавателей. Такого мнения придержива­лись не только студенты. В 1963 г. Сергей Михайлович Ария получил премию, как один из лучших лекторов Ленинградского университета.

Чудесный человек, внимательный, заботливый, всегда готовый прийти на по­мощь, он своей личностью, своим характером, своей целеустремленностью и примером огромной трудоспособности привлек к работе, заинтересовал, дал путевку в/науку огромному числу студентов,           

Работа Сергея Михайловича, его идеи, его последователи и ученики являются гарантией его памяти и продолжения начатых им исследований, которые он не успел закончить.»